— Олег Витальевич, добрый день!
— Спасибо, что согласились на интервью. Насколько я знаю, это будет едва ли не первое интервью о вас в интернет, хотя, как профессиональный консультант, вы очень популярны, и десятки тысяч людей вас знают — благодаря вашим семинарам по психогенетике и личным консультациям. Почему так мало о вас информации в сети? Не любите внимания к себе? Или профессия диктует необходимость оставаться в тени?
— Действительно, первое интервью в интернет. Хотя в прочих СМИ публикации были, и не одна. Но никак сознательно не прячусь… Скажем, не было необходимости, желания, да и времени себя рекламировать.
— Хочется сегодня поговорить не о вашей практике, прежде всего, а о вас. Узнать, кто же это такой — Олег Чечель?
По тем фактам, что знаю я, личность вы довольно необычная. Я бы сказал, экзотическая. Знаю, например, что родились вы во времена Советского Союза, но за его пределами — в Индии. И первые годы жизни провели в этой удивительной стране, что так манит многих. Каково это? Что запомнилось из детства?
— Запомнилось не очень много, но очень яркие ощущения, впечатления… Во-первых, конечно, природа, фрукты. Те же бананы, такие маленькие, редко где встретишь. Аромат такой насыщенный, медовый… Заносишь в комнату 5 штук — запах заполняет всю комнату. Городок помню российских специалистов, где мы жили. Голышом любил бегать по каким-то причинам. Наверное, жизни радовался, в безопасности себя ощущал.
В одном квартале от дома была школа родной сестры, я едва ли не каждый день срывал занятия. Прибегал в класс голый, забирался к ней на колени, потом на парту, в итоге — ее отправляли домой, чтобы меня отвести. Она приходила домой со слезами: «Мама, он меня позорит». А я любил сестру и люблю, видимо, так мне хотелось быть поближе… У нас было два входа в домик. Меня заносили в один, а я тихонько убегал в другой по своим делам. К сестре. Иногда — по несколько раз в день. Это то, что я хорошо помню.
— Сколько вам было лет, когда вы вернулись в Союз? Или переехали…
— Почти четыре года. Я то, в принципе, переехал, они вернулись…
— Наверняка, был контраст впечатлений между Индией и СССP? Детские впечатления очень яркие. Как запечатлелось?
— Шоком. Когда вылетали, я заснул. А когда проснулся, мы уже падали… Может, это была воздушная яма, но мне спросонок показалось. Самолет шел вниз так… конкретно. Дребезжание и грохот. Я, как все дети, воспринял это дело очень остро. Потому, когда все-таки самолет сел и все двинулись к выходу, то мы, напротив, в туалет — отмываться. И выхожу я из самолета без колгот, зимой, в пальто и с горшком под мышкой. Холодно. Темное-темное небо, свинцовые тучи… Я спрашиваю: «Мама, а что это?» — «Это тучи, непогода, снег», — говорит. — «Так будет всегда?» — спрашиваю… Яркие впечатления (смеется).
— Тянет на родину? Удавалось еще раз побывать в тех местах? И где себя чувствуете больше дома?
— Я думаю, что родина, родное место — это там, где чувствуешь себя хорошо. У меня много таких мест, где я себя хорошо чувствую и хотел бы там быть. Дом — это где привычней…
— В Индии я снова побывал уже недавно. Лет 5 назад. Было месячное путешествие. Долго откладывал, но, как я теперь понимаю, хотелось уже сознательно все пережить… В аэропорту наняли машину, водителя и через всю страну — на южное побережье… несколько тысяч километров. В пути спал вместе с индусами, ел — с индусами… Спокойно я там себя чувствую, меня там понимают, ценят. И в детстве любили все… Я белый, а для индусов, если в селении родился светлокожий ребенок, это — счастье, уж почему так, не знаю, но меня все искали возможность пощупать, а то и пощипать за бока. Когда приехал снова, то кому ни покажу паспорт, кому ни скажу, что приехал домой, то сразу совсем иное отношение — «везде свой». И никаких трудностей в общении, мы в такие места забирались, куда туристов совсем не водят…
— Знаю, что после Индии вы жили в Иране. Кем были ваши родители, что вы так много путешествовали? Времена «железного занавеса», КГБ как-никак… Чувствовалось какое-то давление, контроль?
— Отец инженер-сварщик. Термист. Высокой квалификации, потому 22 года за границей. А мы — с ним. Маме частенько приходилось менять работу. И контроль со стороны властей — да, чувствовался. Я вырос в этом. Родители каждый раз около года оформляли выезд. Нас частенько проверяли, прослушивался телефон. Я с детства знал, что нельзя долго говорить. Да и спецслужбы за границей постоянно нас контролировали. Помню, как из приемника достал какую-то симпатичную мне деталь, через час звонок в дверь: «Сэр, у вас сломан приемник». Отец отвечает: «Нет, все нормально», — тот настаивает, открывает крышку, ставит на место деталь, я радуюсь, что у меня будет вторая, скручиваю опять. Оказалось потом, что это была «прослушка», был большой скандал. Пять раз — едва не выслали из страны всю семью из-за моей любознательности. Прожили мы в Тегеране около 5 лет. Там же, в Иране, пошел в школу…
— В школе были прилежным? Или, напротив, сорванцом?
— Не был прилежным. И учился не очень хорошо, и веселился так, что заканчивалось приводами в милицию. Но это уже здесь. 8-10 класс оканчивал уже сам, родители были опять за границей.
— После школы пошел в техникум. Хотел поступать в медицинский институт, но родители почему-то посчитали, что «не потянем», решили, что мне стоит идти «стопами отца». Так что — по принуждению сначала, потом втянулся, стало нравиться. Но окончил техникум уже после армии…
— Где служили? С благодарностью вспоминаете? Многие считают это потерянным временем…
— Служил в спецназе. С благодарностью начал вспоминать лет через 10. За то, что приучила к дисциплине, к ответственности. Но тяжело было. Часть была боевая, хоть и в мирное время, потому по нескольку раз в месяц нас по тревоге подымали точно. Служил в Украине и, в общем, недалеко от дома, но за всю службу в увольнении был 4 часа. Несколько воинских профессий пришлось освоить…
— Как же все-таки случилось, что вы начали заниматься психологией? Из чего вырос этот интерес?
— Абсолютно странным образом. Как я уже говорил, я видел дальше себя в технических науках, у меня получалось, да и нравилось, за границу оформлялся уже ехать на 5 лет, в Голландию, как специалист, документы были готовы, дальше план был — получать высшее образование… Все было намечено, и все было по плану, но один из близких родственников заболел. Как тогда считалось, да и сейчас это считается неизлечимым заболеванием. Много сил было потрачено, усилий семьи, врачей, чтобы вылечить, но не получалось. Мне это надоело, я одним махом свернул свою деятельность и начал изучать тему поближе — с желанием помочь. Вот так по сей день и остался. И стараюсь помогать. Так что привел трагический случай. Слава Богу, конечно, родственник здоров и рецидивов не было, хотя прошло уже много лет. Вот это и было причиной смены рода деятельности. Хотя я абсолютно не планировал. Это потом уже, намного позже, лет через 10 я узнал, что у нас в роду, по маме, больше 8-ми поколений занимались лечением. И женщины и мужчины… все. Вот и проявилось таким образом…
— Значит, совсем неслучайно?
— Да, конечно, получается тенденция — генетика себя проявила, продавила и здесь.
— Что вы цените больше всего в своей работе консультанта? Что вдохновляет? Это же тяжелый труд…
— Да, любой труд тяжелый. Со стороны кажется, что легко. Вот, акробаты под куполом что творят, и это невероятно тяжело, но с той легкостью, с которой они это делают, со стороны кажется, что так может каждый…
— Мне нравится! Это и вдохновляет. Если у людей есть результаты — это дополнительный фактор. Когда более 5-9 лет нет рецидивов, то, конечно, радует, мотивирует двигаться дальше.
— А насколько вы как человек в жизни и в профессии отличаетесь? Есть ли разница, и в чем она есть?
— В профессии приходится себя постоянно принуждать делать самому то, что советую другим. Вначале это сложно, потом вырабатывается привычка, принципы становится частью тебя.
— Не все любят говорить о личной жизни, но портрет будет неполным… Вы одиноки? Или есть семья, дети?
— Семья, дети. Очень счастлив. Было много попыток, не получалось, трагично не получалось, скажем так. Потому что не было знаний, потому что не было понимания тенденций, унаследованных от родителей, предков — это сыграло свою роль. Но в итоге мы с этим справились. И я могу сказать, что я счастливый человек.
— Вы строгий отец?
— Настойчивый (смеется). Бывает, да, достаточно редко. Пара случаев была — срывался, а так, нет. Я требовательный. Жестко требовательный. Не регулярно, а постоянно. В том плане, что я не заставляю, но к некоторым вещам приучать, принуждать иногда нужно. Объясняю, конечно…
— Как отдыхаете и где? Что позволяет восстанавливаться? Поездки? Спорт? Активный отдых или, напротив, йога, например?
— Любой активный. Много лет в своей жизни я вообще не отдыхал. Потому что любимое дело позволяет не уставать. Хотя людей достаточно много было и регулярный прием. Иногда по 10-12 человек в день. Напряженный график был. Большое количество семинаров, притом в разных городах, за год я наезжал больше 100 тысяч километров на автомобиле. Но в отдыхе не было необходимости. Я буквально уже 3-4 года назад, когда кризис начался, начал отдыхать, с женой. Но если отдых, то, конечно, активный. Другие страны посмотреть, попутешествовать — я очень любознательный — нравится. Если есть возможность на автомобиле, то, конечно, семьей, так у меня и родители отдыхали все годы, что я помню: на автомобиль — и в Пицунду, на автомобиль — и в Сочи…
— Та, которая меня сейчас очень устраивает. Вездеход. Очень надежная. Мицубиси Паджеро-спорт.
— А какие еще увлечения у вас есть?
— Фотографировать люблю, даже выставка персональная была. После поездки в Индию. Спонтанно вышло, но, на удивление, успешно… Вкусно готовить люблю.
— Я знаю, что вы и коней разводили, было?
— А, было, да. 4-5 лет моей жизни. Интересно. Спортивные лошади. Брали первые места по городу. Стояли на конноспортивной базе олимпийского резерва. Чистокровные, красивые лошадки. Очень нравилось. А началось все с желания покататься. Но их становилось больше, а в нашем государстве сложно организовать достойное содержание, к сожалению. Не хотелось их гробить, пришлось отдать в хорошие руки. Остался один. Вороной красавец.
— Есть какая-то глобальная цель, к которой стремитесь?
— Не люблю говорить о целях. Это сокровенное. Но, конечно, есть, куда двигаться. Есть еще, что решать, есть, в чем совершенствоваться. Главное, что, когда ты знаешь историю своего рода, проще понимать, что будет в будущем. Не живешь «на сквозняке», не гадаешь, «попал в струю» или нет. Ты четко знаешь, что делать, что будет после этого, — и уверенно прикладываешь усилия. Так намного интереснее, чем «ловить мячики» от жизни — непонятно, с какой стороны.
— Здорово! На тему того, как психогенетика позволяет прогнозировать будущее, я обязательно еще задам вопрос на вашем вебинаре, а за сегодняшнюю встречу и откровенный разговор — спасибо вам!
— Спасибо и вам. До встречи!
Интервью с Чечелем Олегом для сайта trynyty.ru брал Максим Мартюк.
Лидия Георгиевна
Олег Витальевич!
ДоброгоВремениСуток!
С удовольствием в свое время прочитала книги потрясающего Тойч! БлагоДарю! удивили меня не меньше! ВсехБлагВам!